Психоанализ ясно показывает, что человек испытывает перед перспективой инцеста непреодолимый страх, - каким-то образом инцест крайне опасен для психически здорового человека. Страх перед инцестом настолько силен, что человек вытесняет из головы (из сознания) все, что может так или иначе напомнить ему о нем, а это ни много ни мало вся нормальная гетеросексуальность. Вытесняя возможность появления в сознании инцестуальных фантазий человек начинает бояться и своих нормальных сексуальных реакций, с чем собственно и приходит к психоаналитику. Объяснение этих, на первый взгляд, странных страхов, со стороны анализанта всегда одно и тоже – он говорит, что боится мести однополого родителя.
NB. Фрейд принял это объяснение за «чистую монету» и построил на нем свою фантасмагорию о жизни в неком первобытном стаде. Вожак в его фантазии обладал всеми самками своего стада и жестоко карал все особи мужского пола (своих сынов) за попытки оспорить это его неотъемлемое право. С тех самых пор благодаря некой филогенетической памяти все мужчины не могут без страха думать не только об инцесте, - даже простой секс с женой проходит у них под неосязаемым контролем некой злобной отцовской структуры, подозревающей бедолагу в покушении на его женщин.
Даже в первом приближении все эта стадное существование неких первобытных людей не кажется очевидным. Исторические, этнографические и культурологические исследования говорят о том, что существование наших предков никогда не было похоже на существование обезьян. Да и глупо все это «человеческое стадо» со всех точек зрения. Человек всегда оставался человеком; может быть он обладал меньшими знаниями, но с чувством здравого смысла у него всегда было хорошо. Зачем праотцу отнимать женщин у своих половозрелых воинов, да еще и убивать их за попытку создать семью?! Что за такое удовольствие вожаку иметь возле себя толпу неудовлетворенных, а потому злобных сородичей, да еще и сплоченных против него общей проблемой в единый коллектив. Правитель всегда брал себе несколько самых красивых женщин, для статуса, это да, но все то женщины ему зачем?! Всегда и во все времена все было как раз наоборот: для сохранения единства и сплоченности, в мужском коллективе всегда существовало табу на адюльтер среди своих, и это табу касалось в том числе и командного состава. Ни один командир в здравом уме не будет претендовать на женщин своих подчиненных (пусть будет «женщин», хотя на самом деле всегда были «жены»), без риска получить нож в спину, притом без всякого чувства вины и сожаления. И это только в первом приближении, если провести более тонкий анализ, то станет ясно, что все это фрейдовское «первобытное стадо» базируется на его представлении о женщине как о неком недочеловеке – человеке лишенным субъектности (воли, разума, чувства здравого смысла, самолюбия, амбиций, сексуальности и пр.). Только в случае тотальной (органической) покорности, тупости и асексуальности женщины возможно такое абсурдное образование, как фрейдовское «первобытное стадо».
Ну, и наконец самое главное - «первобытное стадо» Фрейда никак не освещает проблему женских сексуальных страхов. Если мужчина в сексе боится мести «отца», то женщина в сексе тоже и также боится, но уже мести «матери» и в анализе это видно очень хорошо. Про «мать», узурпировавшую всех самцов в стаде, у Фрейда в его фантасмагории ни слова.
То ли Фрейд хотел быть последовательным дарвинистом, то ли находился под действием неосознанных им национальных установок, то ли ему, просто, очень хотелось, чтобы было именно так (что скорее всего), но его представление о женщине совершенно дикое, - тут у него какая-то жуткая «слепая зона»: говорить о том, что женщина завидует мужским гениталиям может только тот, кто вообще никогда не видел ни одной женщины – жена Фрейда была видно большая кудесница, ай да Марта, ай да раввинова дочь.
Очень важно, что объяснение своих сексуальных страхов опасностью, исходящей от однополого родителя, является представлением анализанта об источнике своего страха перед сексом, - психоанализ без труда обнаруживает искомый характер данного представления. Как бы странно это ни звучало для неискушенного наблюдателя, представление о злобном однополом родителе, подозревающим свое чадо в сексуальной активности, создает человек себе сам. Психоаналитические исследования показали, что страх перед однополым родителем используется анализантом именно с целью контроля за запретными сексуальными фантазиями в целом, и инцестуальными фантазиями в особенности (напомню, что инцестуальные фантазии являются квинтэссенцией запретной сексуальности, ее, так сказать, сверхцелью).
Механизм контроля очень прост: страх даже слабой интенсивности (тревога) прекрасно убивает любую сексуальность - внимание рефлекторно переключается на источник опасности и все(!) – от сексуальности не остается и следа. Зачем же спрашивается контролировать такую нужную и приятную функцию, как сексуальное возбуждение?! Психоанализ не оставляет никаких сомнений в том, что контроль за своей сексуальностью нужен человеку именно потому, что в ней есть потайная комната с запретными инцестуальными фантазиями. Оказывается, нельзя быть свободным в пространстве, где имеется потайная комната – комната в которой совершается (перманентно длится) страшное (страшно интересное) преступление. Особенно, если эта комната может быть за любой дверью, а все двери открыты. При наличии такой комнаты все пространство становится запретным, за каждым углом начинает мерещиться приведение, и это относится не только к старинным готическим замкам, это, в первую очередь, относится именно к пространству сексуальных фантазий. Данное пространство – либо все открыто, либо все закрыто. Если человек его открывает, то открывает его все, со всеми потайными комнатами. Если же хочет закрыть только самую маленькую потайную комнату, то вынужден закрыть и всю остальную свою сексуальность. Закрывает, как раз, с помощью страха перед однополым родителем.
Повторюсь, в анализе это хорошо видно: как только анализант цепляет инцестуальные переживания или только тему с потенциальным инцестуальным расширением, тут же(!) откуда ни возьмись, появляется тема борьбы с «ненавистным» однополым родителем или соответствующей социальной структурой. И наоборот, по мере проживания инцестуальной темы, по мере, ее критической проработки, угроза, исходящая от фигуры однополого родителя, начинает ослабевать, а он сам из негативного персонажа превращается в позитивный (эта метаморфоза никогда меня не перестает удивлять).
Строго говоря, вся сексуальность носит запрещенный (не запретный, а именно запрещенный характер), вспомните метафору «изгнание из рая», но в данном случае речь идет о том, что благодаря наличию «запретной комнаты» вся сексуальность из запрещенной становится запретной и как таковая требует вытеснения из сознания в том числе и с помощью страха перед однополым родителем.
NB. Разницу между запретным и запрещенным переживанием я разъяснял в соответствующей статье; здесь я только напомню, что источник запрета запрещенных переживаний всегда внешний – некая родительская структура, а запретные переживания запрещены природой человека, предчувствуя разрушительный характер соответствующих переживаний, она выдает рефлекторный сигнал об опасности.
Проблема в том, что запретные переживания почти всегда являются еще и запрещенными, как, например, переживание инцеста: во всех культурах инцестуальные отношения караются как минимум остракизмом. Человеку кажется, что запрет на инцест навязан ему из вне – фигурой однополого родителя или ее социальной проекцией, именно поэтому страх перед инцестом вызывает у него агрессию и желание его преодолеть.
NB. Данную проблему точно передал Достоевский в романе «Преступление и наказание». Свой страх перед убийством Раскольников объяснял наличием внешнего запрета, который особенные люди – «право имеющие» - могут игнорировать, но оказалось, что запрет на убийство исходил из его природы - природы человека. Оказалось, что убийство является не запрещенным, а запретным переживанием: именно в этом смысле убийство мерзкой старухи Раскольниковым было его самоубийством, то есть – преступлением против собственной природы.
Парализованный страхом перед инцестом человек кажется себе просто трусом, который боится родительской расправы, хотя, на самом деле, опасностью является коллапс всей психики. Данная путаница усугубляется желанием человека видеть расправу над собой однополого родителя в качестве источника страха перед инцестом: как я говорил выше, с помощью данного страха он контролирует свою запретную сексуальную жизнь.
