Реализация человеком своей конечной причинности в мире. Энтропия — реализация человеком расширения в своей конечной причинности

Бытие человека и реализация человеком своей конечной причинности в мире — есть, по сути, плодотворная онтологическая тавтология.
Если бы не было основного противоречия существования человека в мире, то не было бы: ни потребности в реализации, ни самой реализации человеком своей конечной причинности в мире.
Реализации человеком своей конечной причинности имеет вынужденный характер, являясь реакцией человека на столкновение с невозможностью действовать в мире так, как ему бы хотелось.
Конечной целью реализации человеком своей конечной причинности является ощущение себя хозяином происходящего в своем мире.
Проблема в том, что понятие «свой мир» неизбежно расширяется до понятия «мир»: «мир» понятие абсолютное, любое его ограничение заведомо неверно. Нельзя стать хозяином только своего дома или только своей страны: дом находится на улице, улица в городе, город в стране, страна на материке, материк на земле, земля в космосе, космос во всем мире. То, что происходит в космосе влияет на все, что происходит на земле, а значит и в конкретном доме: нельзя стать хозяином дома не будучи хозяином всего мира.
Реализация человеком своей конечной причинности в мире – это бесконечный процесс, вызванный невозможностью полноценной реализации человеком своей конечной причинности в мире. Реализация человеком своей конечной причинности – это попытка человека «развязаться», преодолеть свое «связанное» состояние. «Развязаться» человеку невозможно, потому что связывал сам Бог, но и смириться со своим «связанным» состоянием человек тоже не хочет, он хоть и «связанный», но тоже Бог. Бесконечность процесса «реализации…» рождается, как раз, из неразрешимости, а следовательно – перманентности, данного противоречия.
Реализация человеком своей конечной причинности имеет необходимый характер. Необходимость «реализации…» обуславливается, опять же, невозможностью смирения Бога со своим «связанным» состоянием. Сталкиваясь с непредсказуемостью и неуправляемостью мира человек с необходимостью, будет стремится к преодолению данных препятствий.
Реализация человеком своей конечной причинности в мире – это поиск человеком возможности удовлетворения своих желаний. Проблема, делающая «реализацию…» перманентным процессом, в искушении быть «аки Бог», то есть мечта о таком мире, в котором желания удовлетворялись бы сами собой в момент их возникновения.
Если бы в конечной причинности человека не было расширения до конечной причины мира, то никаких особых проблем с реализацией конечной причинности у него тоже не было бы; правда, в этом случае, человек не был бы и конечной причинной своих действий. Без конечной причинности человек выглядел бы как животное: тупо и неотступно двигался бы по определенному алгоритму.
Основное противоречие существования человека в мире является человеку в качестве проблемы реализации им своей конечной причинности: человек не всегда может реализоваться в качестве конечной причины своих действий. Проблема в наличии расширения конечной причинности человека: для реализации своей конечной причинности человек должен иметь не просто возможность делать то, что хочется, он должен иметь актуальную(!) возможность делать то, что ему может захотеться. Фактически это означает, что для полноценной реализации себя как конечной причины своих действий человек должен быть конечной причиной мира. И такая возможность, правда, не совсем законная, у него есть.
Человек получает возможность реализоваться в качестве конечной причины своих действий только незаконно заняв место конечной причины мира. Только узурпировав место Бога человек получает возможность планировать свою жизнь, то есть — быть именно конечной причиной своих действий. Реализация человеком своей конечной причинности – есть, по сути, процесс преодоления им основного противоречия своего существования в мире.
Реализация человеком своей конечной причинности предполагает превращение им окружающей действительности в нечто для себя абсолютно управляемое и позитивно предсказуемое, где под “позитивно предсказуемым” понимается такой мир, в котором наличные способы реализации человеком своей конечной причинности остаются эффективными сами по себе.
Представляется возможным говорить о существовании бессознательного требования человека к миру, — некого критерия, по которому он преобразует окружающую действительность. Данным требованием является — обеспечение миром возможности для бытия человека в этом мире в качестве конечной причины своих действий: мир должен быть специально приспособлен для того, чтобы человек мог чувствовать себя конечной причиной своих действий, иметь в мире устойчивую возможность для реализации собственных желаний, такой мир субъект воспринимает как “нормальный”.
“Нормальный” мир — это мир специально приспособленный для удовлетворения желаний человека, встречаясь с субъектом он как бы говорит “чего изволите мой хозяин”. Соответственно, мир в котором человек не чувствует себя хозяином является “ненормальным” и подлежит переделке в “нормальный”. Существование в “нормальном” мире человек считает естественным; соответственно, “ненормальный” мир является для человека чуждым и попасть в такой мир он не жаждет. Примером “нормального” мира может служить некий “дом будущего”, где все приспособлено для удовлетворения всяческих желаний хозяина, в качестве чуждого мира на ум почему-то приходит сибирская тайга. Характерно, что те, для кого тайга является более предпочтительной в плане “реализации…” нежели большой город, а такие люди, безусловно, есть, предпочитают жить именно в тайге.
Говоря о реализации человеком своей конечной причинности именно как о превращении действительности, я акцентирую внимание на том, что в “реализации…” известную долю занимает воображение человека; без участия воображения «реализация…» не состоялась бы. Человек никогда не мог бы почувствовать себя комфортно в мире, если бы воображение не дорисовало ему все недостающие для этого элементы. Речь, в данном случае, идет не только о заселении мира богами, хотя это очень важный элемент “реализации…”, воображение, как основа способности человека к интерпретации происходящего с ним является механизмом, позволяющим ему удерживать ситуацию в нужном для себя контексте.
Реализовать свою конечную причинность в полном объеме человек не имеет возможности. Полноценная реализация была бы возможна если бы человек мог встать на место Бога. Некое подобие «реализации…» происходит в акте своеволия – в попытке человека быть «аки Бог». К актам своеволия безусловно можно отнести и «творческий» акт, и акт «героизма», и так называемую «волю к власти», под которой в данном случае я понимаю акцентированное стремление человека ощущать себя хозяином окружающего мира, и отношения с Богом, и преступление запретов, и возможно что-то еще. У каждого человека имеется в наличии весь «набор» для реализации своей конечной причинности, при необходимости он может задействовать его весь. Немалую долю в  «реализации…» занимает воображение, об этом я упоминал выше, поэтому человек достаточно легко может стать и «художником», и «героем», и «служителем Бога». К слову сказать, секс является прекрасной возможностью для «реализации…»: здесь тебе и «воля к власти» и преступление запретов, и даже творчество при желании можно накрутить, было бы желание.
Основное противоречие существования человека в мире порождает, как потребность в реализации человеком своей конечной причинности, так и две основные проблемы данной реализации. Потребность в реализации, как в капле, сконцентрирована во фразе — «Ну, ты же умный – придумай что-нибудь». Для иллюстрации подойдет, уже использованное ранее, уподобление человека королю, королевства которого нет и никогда не было. Королю надо и есть и пить, и многое чего еще, но у него кроме разума и воли нет никаких инструментов для реализации своих желаний; соответственно, ему необходимо самому все время что-то придумывать, самому как-то выкручиваться, причем, именно самому. Главная проблема в том, что он все время помнит, что он король, доказать он этого не может, но знает точно: а королю негоже самому трудиться в поте лица, страдать от голода, холода и всяческих унижений, а унижений достаточно – кругом ведь сплошные короли. Хлеб свой насущный человек, конечно, добывает, потому что добыть то его можно, природа не против, но все время ноет и жалуется. Жалуется на то, что мир ужасен, что ему не гоже, что он рожден для жизни иной, и мечтает, мечтает, мечтает. Конечно нытье и мечтание не способствует напряженному труду, так как изматывает психику, но косвенным образом способствует прогрессу цивилизации, как говорится: «Лень – двигатель прогресса». Стиральная машина появилась на свет именно в следствии «королевского» желания человека облегчить себе жизнь; но, что характерно, уже через две недели использования человеку лень белье в стиралку положить, а через три снова начинается бесконечное нытье о собственной участи и жалобы на несовершенство мира. А все почему? Потому что королю негоже работать, его желания должны исполняться сами собой.
Конечная причинность человека требует реализации, конечная причинность Бога реализации не требует, она реализуется сама по себе. Человек подчиняется закону, по которому мир существует, а Бог несет закон миру, по которому он будет существовать. Но человек каким-то образом тоже Бог! Из этого потенциального расширения в человеческой природе рождается вторая проблема реализации конечной причинности человека: к сожалению для себя, человек — есть не конечная причина мира, а только конечная причина своих действий. Именно из этого «сожаления» рождается вторая проблема «реализации…», данная проблема корректно описывается понятием «энтропия».
Первая проблема «реализации…» чисто техническая, — человеку нужно приложить разумное усилие для удовлетворения собственных желаний. Объективная реальность не против их удовлетворения, — нужно просто приложить разумное усилие; и если бы не «сожаление» по поводу того, что Богу все это достается без всяких усилий, то первая проблема решалась бы сравнительно легко. Главное отличие первой проблемы от второй в том, что первая проблема решаема.
Возможность расширения в конечной причинности человека является для него вечным соблазном. Мысль «Если бы мир был другой, то у меня не было бы проблем» первая, которая приходит человеку в голову при столкновении с собственной слабостью и ничтожностью. Сетуя на неправильное устройство мира, человек знает как мир должен быть устроен. В этот момент он, по сути, занимает место конечной причины мира, но не законно: редко кто осознает, что мыслит эгоистично.
То, что называют энтропией — есть не что иное как реализация человеком расширения в своей конечной причинности. Человеку, особенно, если он не хлебнул «лиха», всегда кажется, что он достоин большего. (Я уже где-то говорил, что наблюдаемые реакции человека не оставляют сомнения в том, что у него заключен с Богом договор, по которому ему обещана счастливая и беспроблемная жизнь, и что только при этих условиях он соизволил родиться.) Энтропию можно назвать естественным, или бессознательным, протестом человека против необходимости прилагать усилия для реализации своих желаний. Данный протест хорошо виден в мышлении: если человек не корректирует свое мышление в соответствии с принципом реальности, то ответственными за все его беды с необходимостью оказываются окружающие его люди и несовершенство мира, а в конечном итоге — Бог, который ему оказывается что-то должен.
NB. Здесь, конечно, надо разъяснить понятие «бесконтрольное мышление». Для реализации целей стоящих перед данной работой достаточно будет указать на тот простой и очевидный факт, что есть мышление критическое, а есть некритическое. Когда мы говорим, с возмущением конечно: «Ну, ты в разуме?!», или «Ну, ты голову то включи!», или «Хватит чушь то молоть!», или «Остапа понесло!», — мы, как раз, призываем визави взять под контроль свой спонтанный (некритический) мыслительный поток.
Когда спонтанный мыслительный приобретает устойчивый характер он становится бредом.
Внутренняя логика спонтанного мышления – это, как раз, и есть энтропия.
Человек — Бог в «связанном» состоянии, то есть – Бог, принципиально не имеющий возможности получить полную информацию о мире, — Бог, принципиально не имеющий возможности сделать Добро, то есть — абсолютно правильное действие. Парадокс состоит в следующем: если человек понимает, что он не может претендовать на место Бога, то он более Бог, нежели в том случае, если он не понимает этого и лезет управлять миром. Если человек осознает свою конечность, то он более бесконечен, нежели в том случае, когда он позиционирует себя в качестве некого бесконечного существа: в этом случае он выглядит полным идиотом. Энтропия – это, как раз, человеческая глупость. Всякая глупость является реализацией неких эксклюзивных отношений с Богом.
Энтропия – это не интенция: она не соприродна субъекту, а значит и человеку. Энтропия – это, скорее, антиинтенция: если субъект соприроден некой истине о мире, то энтропия – это действие, производимое на человека ложной, но очень заманчивой для него картиной мира. Энтропия требует от человека отказа от истины взамен суля ему блаженство. Разумеется, все эти посулы всегда заканчиваются для человека проблемами, и дальнейшими судорожными попытками обрести истину о мире. Именно потому, что следование за голосом энтропии противоречит субъектности человека, энтропия является антиинтенцией.
Расширение в своей конечной причинности человек ощущает как соблазн принять свое представление о мире за мир как таковой. Энтропия исподволь программирует человеческое мышление идеей несовершенства мира, с вытекающей отсюда необходимостью его переделки согласно представлению человека о том, каким он должен быть.
Энтропия является наблюдателю как тенденция к понижению человеком своих энергозатрат для осуществления своей жизнедеятельности. Если присмотреться к данному явлению то, без труда, можно увидеть за всем этим идею сверхценности человека для мира: мир должен удовлетворять желания человека в момент их возникновения. Акцент надо сделать на том, что в понятие «мир», в данном случае, входит не только природа, но и окружающий социум: человек предстает неким сверхценным объектом для другого человека, при том, что тот для него нет.
Расширение в конечной причинности человека шепчет ему в подкорку: «Ты – Бог. Ты — Бог. Ты – Бог». «Ты – Бог» — это и есть, по сути, концентрированный текст энтропии. Но есть нюанс – этот текст всегда проходит через фильтр принципа реальности и в зависимости от плотности данного «фильтра», плотности принципа реальности, человек слышит, в порядке уменьшения плотности: «Ты – особенный! Ты – исключительный! Ты – избранный! Ты – инакий! Ты – Бог!». Человеку гораздо сложнее настроить свой принцип реальности, когда о своей исключительности он слышит еще и от других людей. А когда этот текст исходит еще и от матери, дело становится совсем никудышным: в материнском «Ты – особенный (исключительный, избранный, инакий, Бог) есть скрытая угроза: «Мой ребенок может быть только особенным (…Богом).
Проблема энтропии для человека не в ее наличии, она есть всегда, а в стремлении ее реализовать: любая реализация энтропии заведомо некритична. Если энтропия реализуется человеком сознательно, то его психика совсем больна. Расширение конечной причинности человека – это лишь потенциал для энтропии, он не всегда прирастает стремлением человека к его реализации. Реализация энтропии является следствием желания человека быть в особых отношениях с Богом, быть априорно исключительным социальным объектом. Характерно, что убеждение человека в своей априорной социальной исключительности имеет для него чувственное, а не интеллектуальное основание. Представляется корректным назвать данное убеждение верой: человек верит в свою априорную социальную исключительность.
NB. Если бы человек говорил о себе, как об априорно исключительном социальном существе, основываясь на анализе объективных фактов, то можно было бы говорить о заведомой ничтожности такого анализа, потому что объективных доказательств априорного превосходства одного человека над другим не может быть принципиально. А если он говорит о своем априорном превосходстве над  другими, как о некой непосредственной чувственной данности, то в этом случае у данного утверждения может быть основание: что-то же он чувствует, когда говорит о своей априорной исключительности. Другое дело, что вывод о своей априорной социальной исключительности, который человек делает отталкиваясь от некой чувственной данности, заведомо нелегитимен. Наличие божественного расширения в себе, не говорит об отсутствии такого же «божественного» расширения в другом.
Основанием для утверждения человеком своего априорно исключительного места в окружающем его природном и социальном ландшафте является непосредственное ощущение им расширения в своей конечной причинности. Свою субъектность человек ощущает непосредственно, а божественность мира и субъектность другого ему надо все время моделировать, если ему, конечно, хочется получить адекватное представление о мире, что бывает далеко не всегда. Красоту окружающей природы легче всего пережить на контрасте, эфективным катализатором ощущения субъектности другого являются муки совести.
Самосознание любого человека основано на своей субъектности; каждый человек является в мир Богом. Возьмите, например, наше обычное «Здравствуйте!»: совершенно очевидно, что пожелание здоровья, или доброй ночи, другому человеку является мистическим актом программирования будущего. Даже если «Здравствуйте!» является проекцией на другого пожелания самому себе, все равно — это заклинание пространства. Почему он, собственно, должен здравствовать, может ему лучше поболеть или вообще пришло его время покинуть этот мир, а мы: «Здравствуйте!». Интересно, что наше «Здравствуйте!» безусловное: мы никогда не говорим: «Не курите и здравствуйте!». Характерно также, что другой ожидает от нас это мистическое действо и даже требует его совершения, особенно в критической для себя ситуации. Это говорит о признании другим наличия у нас соответствующей возможности. Другое дело, как человек относится ко всему этому: одни программируют будущее и заклинают пространство с некоторым скепсисом, предчувствуя уязвимость своих представлений о «добре» и «зле», другие творят «добро», или «зло», с энтузиазмом и вдохновением; как говориться: «Заставь дурака Богу молиться, так он себе весь лоб расшибет». Энтропия, как тенденция, присуща каждому человеку, но не каждый человек сходит с ума по своей божественности.
§7. Необходимый характер реализации человеком своей конечной причинности — объективная основа психоаналитических исследований.
Необходимость реализации человеком своей конечной причинности может быть принята за основу психоаналитических построений именно потому, что данная реализация произойдет с необходимостью — несмотря ни на что.
Психологи могут опереться в своих теоретических построениях на необходимость «реализации…» так же, как, например, физики в своих рассуждениях опираются на устойчивость свойств объекта их исследования.
Наукой физика является именно потому, что объект ее исследования не может по своему усмотрению менять свои свойства. Нет возможности у металла по своему усмотрению стать мягким, он имеет определенную плотность с необходимостью, также с необходимостью метал станет жидким при нагреве его до температуры плавления. Данные необходимости как раз и позволяют физике быть объективной наукой.
Опираясь на необходимый характер реализации человеком своей конечной причинности, можно утверждать с уверенностью, что, пережив столкновение с неуправляемостью и непредсказуемостью окружающего мира, человек с необходимостью будет восстанавливать свое состояние «хозяина» окружающего мира, то есть — возвращать своему миру предсказуемость и управляемость. Так же с уверенностью можно утверждать, что человек найдет данный способ с необходимостью; в крайнем случае, воображение ему поможет.
Реализация своей конечной причинности является, по сути, единственной реакцией человека, которая не имеет альтернативы. Заранее мы не можем предугадать реакцию человека на возникающие физиологические потребности. Варианты могут быть прямо противоположные. Человек может реагировать на голод поиском пищи, а может и голодать вопреки обилию пищи и т.п., но на угнетение своей конечной причинности все люди реагируют одинаково и однозначно; особенно если угнетение однозначное и неинтерпретируемое, как, например – унижение или оскорбление. Нет ни одного человека, который бы стремился пережить оскорбление, или не реагировал на оскорбление агрессией. К слову, если оскорбление не вызывает у человека агрессию, значит — это не оскорбление для него. О том, что оскорбление недвусмысленно указывает человеку на его неспособности быть конечной причиной своих действий я говорил выше.
 §8. Наличие у человека адекватного способа реализации своей конечной причинности — необходимое условие данной реализации.
Реализация человеком своей конечной причинности – это реактивное образование. Являясь попыткой компенсации пережитой фрустрации, она  направлена на создание возможности контроля за источником фрустрации. Получив возможность контроля над источником фрустрации человек восстанавливает состояние своей конечной причинности.
Цель реализации человеком своей конечной причинности можно разделить на внутреннюю и внешнюю, где “внутренней” целью является — достижение человеком своего естественного состояния (конечной причинности своих действий), а “внешней” целью — создание возможности контроля над источником фрустрации (состояние конечной причины мира). Таким образом, достижение человеком внешней цели является средством достижения внутренней (истинной) цели реализации.
Так, например, если кто-то вогнал человека в страх (страх – это реакция человека на ситуацию, в которой он теряет возможность быть конечной причиной своих действий), то его душевный покой будет восстановлен, когда он найдет способ эффективного контроля над потенциальным источником подавления своей конечной причинности. Здесь “душевный покой человека” выступает в качестве внутренней цели его деятельности, а способ контроля в качестве внешней цели его деятельности, которая, соответственно, является средством достижения внутренней. Проблема же состоит в том, что способа эффективного контроля над потенциальным источником подавления своей конечной причинности у человека может и не быть. Проблема становится более понятной, если учесть, что конечным, а значит – главным, источником подавления своей конечной причинности человеку мерещится Бог. Эффективно противостоять подавляющему Богу не то чтобы совсем невозможно, но весьма непросто.
Данное разъяснение призвано сделать очевидным следующий базовый тезис: реализация человеком своей конечной причинности опосредована наличием способа данной реализации, которого, на момент реализации, может и не быть.
Противоречие между необходимым характером реализации человеком своей конечной причинности и отсутствием предзаданных адекватных способов реализации является одной из основных причин психопатологии, где под “психопатологией” я, соответственно, понимаю использование человеком неадекватных способов контроля над источником подавления своей конечной причинности.
Неадекватность способа контроля состоит, собственно, в том, что в результате его применения никакого контроля не происходит — человек не возвращает себе возможность реализации своей конечной причинности. Вместо состояния реализованной причинности человек получает прямо противоположное — состояние угнетенной причинности; пытаясь выбраться из некой патогенной ситуации человек все больше погружается в нее. Так, например, очевидно, что агрессивность, демонстративность и лживость психопата направлены на занятие в социуме априорно исключительной позиции, дающей возможность произвольного поведения, однако, в результате своих действий он вызывает на себя агрессию социума, которая подавляет его как конечную причину собственных действий.
Необходимость реализации человеком своей конечной причинности при отсутствии предзаданного адекватного способа реализации — есть, по сути, явление основного противоречия существования человека в мире.  Являясь конечной причиной своих действий, но не являясь конечной причиной мира человек не имеет предзаданных ему способов адекватной реализации своей основной интенции.
Именно отсутствие у человека предзаданных адекватных способов реализации своей конечной причинности порождает вековечный вопрос «Что делать?». По сути, это не вопрос, а тупик, вызванный невозможностью адекватной формулировки проблемы. За вопросом «Что делать?» всегда стоит запрос на адекватное понимание происходящего, то есть – понимание, дающее человеку возможность реализации своей конечной причинности.
Способ реализации – это, в первую очередь, правильно сформулированная проблема. Правильная формулировка дает возможность создания эффективного механизма решения проблемы. Без правильно сформулированной проблемы эффективный механизм ее решения создан быть не может.
Часто, сама правильная формулировка проблемы является способом ее решения; психоаналитики и психотерапевты знают об этом как никто. Достаточно достать проблему из подсознания и корректно ее сформулировать, чтобы заявленные симптомы начали «на глазах» терять свою актуальность. Тот же самый вывод можно получить от обратного: неверная формулировка проблемы не только усугубляет ее саму, но и ведет к появлению артефактов данной проблемы, психотические симптомы в их числе.
Если бы не расширение в конечной причинности человека, то проблема отсутствия предзаданного  способа реализации конечной причинности была бы только «технической», и постепенно решалась бы человеком, хоть и с трудом, но решалась бы. Если бы человек не требовал от науки тотального контроля над природой, в том числе и собственной-человеческой, то можно было бы рапортовать об относительном прогрессе человечества в решении проблемы реализации своей конечной причинности. Действительно, кажется, что сейчас человек гораздо более эффективен нежели, скажем, триста лет назад. Но проблема в том, что для реализации своей конечной причинности человеку надо контролировать именно потенциальный источник фрустрации, контроля за актуальным источником фрустрации нам недостаточно. А потенциальный источник фрустрации – это Бог! Именно Бога человек видит причиной своего униженного и беспомощного состояния, поэтому адекватный способ реализации человеком своей конечной причинности так или иначе связан с контролем над конечной причиной мира, и человек может, если не создать, то, по крайней мере, претендовать на создание такого способа реализации. Расширение в своей конечной причинности позволяют человеку тешить себя иллюзией возможности контроля над Богом.
NB. Самой очевидной структурой напрямую «контролирующей» Бога является церковь; не религия, а именно церковь. Религия – это переживание нравственности (онтологического единства всех людей), а церковь – это институт, «знающий» как добиться от Бога изменения им же созданного мира в угоду представления человека о том, как было бы хорошо. Вера в науку и человеческий разум – это, по сути, такая же тщетная попытка человека занять место конечной причины мира, как и его участие в литургии и крестном ходе. С той только разницей, что церковный обряд пытается манипулировать Богом «здесь и сейчас», а всевластие ученого над миром удел хоть и недалекого, но все же будущего. Большинство людей верят конечно же в науку, — приятно чувствовать себя хоть и потенциальной, но все же конечной причиной мира, — но если насущная проблема выходит из под контроля, — идут в церковь. Человеку, по сути, все равно в кого или во что верить: можно верить в потенциальную возможность науки управлять миром и смотреть на ученого как на потенциального Бога, можно верить в возможности церкви договориться с Богом и смотреть на священника, как на Божьего представителя; можно, для верности, задействовать оба канала одновременно, — главное, иметь возможность, пусть только потенциальную, манипулировать Богом, а если тот подставится, то и убить его. Ну если не его самого, то хоть его представителя. А потому что нечего человека мучить бессилием!
Проблема отсутствия у человека способа реализации своей конечной причинности при необходимом характере самой реализации отчетливей всего видна, когда объектом реализации выступает другой человек. Ни природа, ни «Бог» не пытаются овладеть человеком даже тогда, когда тот пытается овладеть ими, а вот человек крайне болезненно воспринимает посягательство другого на свою свободу (на этой теме я подробно останавливаюсь в работе «Атрибуты субъективности»). Когда реализация не может состояться с необходимостью и с необходимостью же должна состояться, а овладение человека человеком – это именно такой случай, проблема отсутствия у человека предзаданного адекватного способа реализации видна особо отчетливо.
Я уже говорил выше, что парадокс необходимой, но невозможной реализации человеком своей конечной причинности разрешается в его воображении. Нехватку средств для адекватной реализации своей конечной причинности человек всегда компенсирует своим воображением: чем меньше человек способен к адекватной (объективной) реализации, тем больше в его реализации участвует воображение. Чем более неадекватна реализация человека, тем в более бредовые формы отливается его воображаемая реализация. Реализация человека по отношению к другому человеку наиболее бредовая: создание образа предсказуемого и управляемого «Бога» не требует от человека столько бреда сколько его требует овладение собственной матерью.
Реализация человека по отношению к другому человеку может состояться только в момент осознания им невозможности такой реализации, по той простой причине, что в лице другого человека он видит такого же субъекта, которым является сам. Только в момент добровольного отказа человека от использования (эксплуатации) другого человека для реализации собственной конечной причинности происходит эта самая реализация. Реализацию в данном случае обеспечивает сопряженность человека с истиной о другом человеке, а значит, и о себе самом. Действуя по истине, человек действует «аки Бог».


[1] Представляется верным, что оскорбление есть, по сути, прямой текст говорящий об игнорировании одного субъекта другим как причины. Характерно, что оскорбление есть действие с минимальным разрушительным воздействием, но максимально мотивирующее оскорбленного субъекта на ответные действия. То есть нет более сильного и однозначного мотива чем оскорбление.