Фрейд действительно говорил о своем детище как о психотерапевтическом методе, но при этом он совершенно не имел в виду возможности родства психоанализа с другими психотерапевтическими методиками. Для Фрейда понятие «психотерапия» означало только «метод излечения», поэтому он совершенно справедливо включал понятие «психоанализ» в понятие «психотерапия»; психоанализ действительно является методом излечения, но совершенно отличным от всех тех методов, которые сейчас именуются психотерапевтическими.

Когда современные психотерапевты говорят о своем праве называться психоаналитиками (о психоаналитиках, претендующих на звание психотерапевтов, я уже не говорю, - это вообще какой-то нонсенс) под тем предлогом, что Фрейд называл свой метод психотерапевтическим, они передергивают. Говоря «психотерапия» Фрейд подразумевал только «метод излечения», ни о какой возможности появления на свет альтернативных психоанализу форм излечения неврозов Фрейд и думать не хотел.

В контексте вашего вопроса необходимо акцентировать внимание на том, что Фрейд подобно религиозному фанатику был крайне нетерпим ко всем нарождающимся альтернативным психоаналитическим и психотерапевтическим направлениям, претендующим на родство с его психоанализом. В отношении психоанализа он был совершенно безкомпромисным человеком. Психоанализом для него было то, что делал он.

NB. “Когда разговор заходил о ней (сексуальной теории, - И.В.), тон его, обычно довольно скептический, становился вдруг нервным и настойчивым, на лице его появлялось странное взволнованное выражение, и я не мог понять отчего это так. У меня сложилось впечатление, что сексуальность для него была своего рода Numinosum. Это мое впечатление подтвердилось затем в беседе, произошедшей спустя три года, в 1910 году в Вене. Я все еще помню как Фрейд тогда сказал мне: “Мой дорогой Юнг, обещайте мне, что вы никогда не откажетесь от сексуальной теории. Это превыше всего. Видите ли, мы должны сделать из нее догму, неприступный бастион.” Он сказал мне это со страстью, тоном отца, говорящего: “Мой дорогой сын, ты должен пообещать мне одну вещь: ты будешь ходить в церковь каждое воскресенье.”
К.Г.Юнг “Воспоминания, сновидения, размышления” AirLand Киев 1994 стр 155

И Юнг и Адлер и Перлз говорили умные вещи и сотрудничество с ним могло бы значительно обогатить психоаналитическую теорию Фрейда, но он разорвал и с Юнгом и с Адлером, и ничего не хотел знать о ни теории гештальтов Перлза, ни о самом Перлзе. Фрейд был именно фанатиком своей теории, которую, как я думаю, он считал ни много ни мало - мессианской. Говорить о возможности приятия Фрейдом хоть какого-либо отклонения от основоположений его психоаналитической теории и его психоаналитического метода – значит совершенно не знать истории развития психоанализа.

Совершенно определенно можно сказать, что если кто-либо объявляет себя психоаналитиком допуская всего лишь возможность отклонения от работы с бессознательными (вытесненными) содержаниями психики, к Фрейду, да и вообще к психоанализу, этот специалист не имеет никакого отношения. Психоанализ – это работа только(!) с бессознательными (вытесненными) содержаниями психики. Психотерапевтический эффект в психоанализе допускается только(!) в качестве артефакта приближения к сознанию вытесненного душевного материала. Самостоятельного значения психотерапевтический эффект в психоанализе не имеет. Психоаналитик никогда не работает на психотерапевтический эффект, он работает только(!) над тем, чтобы вытесненное появилось в сознании анализанта и стало доступным для критики принципом реальности.

Психотерапевтический эффект (исчезновений симптома) во время психоанализа наступает автоматически по мере приближения вытесненного к сознанию; зачем работать сугубо над исчезновением симптома, - вылечи причину болезни и симптомы уйдут сами собой.

Психоанализ и психотерапия – это взаимоисключающие методики. Если психоаналитик во время психоанализа начинает заниматься психотерапией, то он блокирует психоанализ, если психотерапевт во время психотерапии начинает заниматься психоанализом, то блокирует психотерапию. Именно поэтому понятие психоаналитическая психотерапия или аналитически ориентированная психотерапия представляются абсурдными.

Чтобы показать отличие психоанализа от психотерапии приведу вам свежий пример из своей практики. На одной из сессий анализант рассказывает мне о своем жестком неприятии своей матери. Анализируя его текст и ставя проблему,я отмечаю, что основа для его жесткого отторжения матери, по сути, незначительны и даже могли бы свидетельствовать в пользу ее любви к нему. Если это был бы для него посторонний человек, то и то его агрессия явно выглядела бы перебором, а тут мать – единственный по сути человек, до сих пор переживающий за него. Казалось, он мог бы легко найти аргументы, для того чтобы простить мать, но он этого не делает. Создается впечатление, что конфликт подогревается им искусственно, что негативные чувства к матери для него более приемлемы, нежели позитивные, соответственно, напрашивается предположение, что именно позитивные чувства к матери являются для него серьезной проблемой и вытесняются им путем создания искусственного конфликта. Во время сессии анализант получает возможность наполниться позитивными чувствами к матери и осознать свое желание конфликтовать с ней, чем он и неприменул воспользоваться: осознал и наполнился. На следующую сессию он приходит с радостной новостью, что конфликт с матерью разрешился, что и он с удовольствием поговорил с ней и она стала гораздо менее надоедливой и нетерпимой, и ему стало жить гораздо теплее и светлее.

Так вот, психотерапевт в этой ситуации радуется, потому что его клиенту действительно стало «теплее и светлее». А психоаналитик досадует, потому что анализант получил возможность на какое-то время заблокировать анализ и закрыть тему вытеснения своих позитивных чувств к матери. Любовь к матери осталась в вытесненном состоянии, в сознание прорвалась только ее маленькая толика, которую анализант тут же переработал для снятия проблемы, дескать какое такое вытеснение, у меня с матерью теперь все нормально. Психоаналитик досадует, предчувствуя как поумнеет сопротивление его анализанта, как тщательно он будет подбирать слова, говоря о своих отношениях с матерью, как поумнеют его интеллектуализации. Уже зная логику психоаналитика, которой он достал все-таки его запретную любовь к материи, он будет строить свой текст так, чтобы его интеллектуализации стали для психоаналитика непроходимыми. Одним словом, психотерапевтический эффект, который был невольно(!) получен в ходе психоанализа несет аналитику хотя и временные, но, все же, проблемы.