Если не вдаваться в тонкости, то под «вытеснением патогенного события» можно условно понимать процесс его забывания. Вытесненное событие как будто пропадает из сознания человека, как будто пропадает даже возможность его появления.

Понятие вытеснения очень органично присутствует в нашей обыденной жизни. Мы говорим: «я смотрю телевизор, чтобы забыться, чтобы не думать о плохом», «я пошла на концерт, чтобы отвлечься», «я пью водку, чтобы забыться», «для того чтобы прийти в себя мне нужно сменить обстановку», «когда я выговорюсь, мне станет легче» и пр. На житейском уровне нам доступна простая рефлексия, что мы занимаемся чем-то, чтобы в голове не было чего-то плохого, и это истинная цель данного занятия. Но, это если не вдаваться в тонкости.

Вытеснение само по себе не плохо - его можно сравнить с лекарством, почти всегда, правда, со значительными побочными эффектами, - оно скрывает (вытесняет) проблему из сознания (из поля видимости) до той поры пока она не станет разрешимой (подсознание все время работает над решением проблемы, ищет пути решения). Психоанализ помогает анализанту найти это самое недостающее решение и когда оно будет найдено вытеснение окажется ненужным, вытесняемое содержание (это всегда бред) будет допущено в сознание, где благополучно развалиться под действием критики исходящей из принципа реальности. Поэтому психоанализ не борется с вытеснением, - глупо бороться с единственным лекарством пока существует болезнь; правда, благодаря вытеснению для анализанта проблемы как бы нет, из этого нюанса рождается сопротивление анализанта своему психоанализу.

Вытеснение патогенного содержания (события) для человека - вынужденная мера, требующая огромных психических ресурсов. И все было бы ничего, если бы человек реализовать вытеснение - мог очистить сознание («голову») от опасных содержаний. Проблема же в том, что завершить вытеснение невозможно в силу амбивалентного отношения человека к вытесняемому содержанию. Вытесняемое содержание является для человека «запретным плодом» - оно и опасно, в нем огромный разрушительный потенциал, и страшнопритягательно, в нем мерещится возможность полноценной реализации (окончательной свободы). Именно поэтому человек не очень тохочет избавиться от того, что он хочет избавиться. Цель вытеснение парадоксальна – человек хочет чтобы вытесняемое событие с ним произошло, но так, чтобы он был к нему совершенно непричастным.

Строго говоря, «забывание» — это самый простой вид вытеснения, — над его эффективностью работает психотерапия. Психоанализ работает с вытеснением возможности патогенного события, которого с анализантом еще никогда не было и опыта которого он еще не имеет. Предчувствуя, что этот опыт будет для него крайне разрушительным анализант всеми силами вытесняет (борется) с возможностью появления в сознании возможности (именно так — возможность возможности) патогенного события — появление в сознании только возможности патогенного события способно привести психику анализанта к коллапсу. Проблема соответственно в неэффективности процесса вытеснения «возможности возможности», - вытеснить того чего нет, это все равно, что «пойти туда не знаю куда, найти то не знаю что» - задание без посторонней помощи нереализуемое, характерно, что в сказках у Иванушки всегда есть наставник.


Для иллюстрации вышесказанного приведу следующий пример:

Молодая женщина (25 лет), назовем ее Викой, страдает паническими атаками. Вика говорит о себе, как об умном, ранимом, покладистом, тонко чувствующим человеке, полной эмпатии и сострадания ко всему живущему. Свою сексуальную привлекательность (сразу бросается в глаза, что она культивирует образ именно сексуально привлекательной женщины) она никак не комментирует, более того она искренне не понимает почему вызывает у мужчин сексуальный интерес. В целом она себе нравится, даже о своей виктимности (патологическая доверчивость и безотказность) она говорит со знаком «плюс» («я такая уютная, со мной хорошо, я со всеми соглашаюсь, — говорит она с милой улыбкой) и все было бы ничего, если бы не панические атаки, начавшиеся в аккурат с рождением дочери (первого ребенка).
Хороший (очень хороший) психотерапевт будет строить свою работу на том, что «уютность» женщины обусловлена не возвышенностью ее природы, а страхом, - что, на самом деле, она боится сказать «нет» (открыть в себе способность к конфликту (в конфликте она себе категорически не нравится)). Сможет ли он добыть этот страх, это большой вопрос, но если добудет, то появится возможность поработать с опасностью, появляющейся в момент разблокирования женщиной свой агрессивности. Хороший психотерапевт конечно же обратит внимание своей подопечной на то, что ее панические атаки начались ровно в тот момент, как она уже не могла оставаться в образе «уютной и покладистой» (за ребенка матери нужно бороться (мать не может не бороться за ребенка)). Достав это вытесненное содержание (страх сказать «нет») психотерапевт в дальнейшем будет адаптировать образ «уютной и покладистой » к условиям борьбы за ребенка, будет решать парадокс «как быть уютной и покладистой в жестокой битве со злыми силами за чистого и невинного ребенка». Глубже в подсознание психотерапия не опустится, у нее нет соответствующих возможностей, — образ «уютной и покладистой» психотерапии не взять. Глубже в подсознание может опустится только психоанализ.
Уже на первой стадии психоаналитического процесса в образе «уютной и покладистой» появится расширение «чистая и невинная»(анализант подтвердит его наличие, оно находится в ближайшем подсознании). В процессе психоанализа станет понятно, чтокультивируя образ «уютной и покладистой» (а это очень нелегко и затратно во всех смыслах этого слова) анализант хочет предстать перед неким зрителем именно «чистой и невинной». Здесь у анализанта резко вырастет сопротивление психоанализу, и правильно что вырастет — образ «чистой и невинной» непроизвольно получает сексуальной расширение (хочу быть чистой и невинной — борюсь со своей порочностью).
Появившееся в анализе сексуальное расширение позволяет доопределить конфликт со «зрителем». Во-первых, совершенно очевидным становится, что это женская фигура материнского типа, и, во-вторых, становится понятным, что она подозревает анализанта в природной «порочности» (особой сексуальной привлекательности для мужчин). С появлением в сознании «подозревающей матери» появляется возможность говорить о вытесняемой анализантом сексуальной сверхценности.
На самом деле, сексуальная сверхценность анализанта (образ сексуально сверхценной женщины) всегда был в анализе на поверхности, другое дело, что до появления в сознании «подозревающей матери» анализанту легко удавалось отрицать этот факт, интерпретируя его удобным для себя образом. «Подозревающая мать» постепенно вытаскивает на свет и все остальные компоненты комплекса «Электры», в том числе и стремление к овладению отцом. На этом месте, у анализанта опять резко возрастает сопротивление, преодолеть которое помогает в том числе и заметное улучшение работы ее психики: уходят самые болезненные симптомы, собственные психические реакции начинаю все больше радовать анализанта, хаос душевной жизни начинает выстраиваться в логичную и предсказуемую систему. На этом месте можно было бы и закончить психоанализ (большинство психотических симптомов ушло без всяких медикаментов), но анализанту теперь уже мало, ей хочется еще - она осознает насколько психоанализ эффективен и уже не хочет лишаться этого инструмента решения своих проблем (обычная фраза в этом случае: «Вы знаете у меня ушел страх за жизнь моего ребенка, я просто не боюсь и все, и пропала аллергия на мучное, но я не понимаю как это работает).
Что мы имеем в результате: образ «уютной и покладистой» вытесняет образ «сексуально сверхценной» - тот в свою очередь призван вытеснить конфликт с «подозревающей матерью» - который уже в свою очередь вытесняет инцестуальные отношения с отцом. Но и это еще не все, инцестуальные отношения с отцом тоже являются средством вытеснения – в данном случае вытесняется страх потери матери (овладевая отцом девочка как бы говорит: «Оставь мне мать, а женой тебе буду я, - я буду делать все что ты захочешь только не отнимай у меня мать»). И вот наконец «черная дыра» психики – точка гигантского напряжения генерирующая потенциал всей психической проблематики, - в борьбе ребенка за мать есть контекст - борясь за мать ребенок, на самом деле, борется за «добрую» мать против «злой» матери - матери способной убить своего ребенка просто из блажи (помните с чего начинается история Катюши Масловой, героини романа Толстого «Воскресенье»). Столкновение ребенка со «злобной матерью» это реальный ужас – хуже этого возможно ничего и нет. Понять суть проблемы поможет следующий акцент – «злобная мать» зашита в психике ребенка (а значит и человека) как «настоящая мать», то есть – настоящая мать для человека это «злобная мать» и именно этот неосознанный факт он вытесняет всеми возможными средствами.
Теперь «от обратного». Начав борьбу за вытеснение бессознательного представления о своей матери как о «злой матери» ребенок попадает в логику намертво сцепленных необходимостей. Ужас перед встречей со «злой матерью» является бессознательной возможностью (предпосылкой) борьбы ребенка за «добрую мать». Борьба за «добрую» мать является возможностью (предпосылкой) появления представления о сверхценности собственного тела для матери, которое впоследствии трансформируется в представление о сверхценности собственных гениталий. Та же борьба за «добрую» мать явится возможностью (предпосылкой) борьбы с отцом за обладание матерью. Две появившиеся возможности сливаются в «брачный договор» с отцом (речь идет о девочке) с потенциальным инцестуальным расширением. Данное расширение проявится в подростковом возрасте (когда инцест будет технически возможным) став возможностью (предпосылкой) вытеснения инцестуальных фантазий. Вытеснение инцестуальных фантазий станет возможностью (предпосылкой) создания соответствующего образа – образа обеспечивающего блокирования в подсознании инцестуальных фантазий(побуждений). Данный образ имеет навязчивый характер – девушка не может от него отказаться без риска столкновения с инцестуальными побуждениями. Как правило, образ оказывается нежизнеспособным и быстро обрастает негативными артефактами, которые, собственно, и сводят человека с ума. С этими издержками существования собственного образа в мире девушка и приходит к психоаналитику (психотерапевту, психиатру) – сам образ ей нужен и она будет за него бороться, а вот издержки не нужны. В сознании человека присутствует только верхняя часть «айсберга» - в данном случае образ «уютной и покладистой» все остальное находится в подсознании (представление о «злой матери» в бессознательном), то есть для анализанта его как бы нет (она о нем ничего не знает и знать не хочет).
Надеюсь, что сказанное выше поможет читателю создать себе правильное представление о сложной, многоярусной структуре процесса вытеснения – поможет разобраться в том, что значит бороться с возможностью возможности появления патогенного события в сознании.