Содержание:

В качестве вступления

Первая часть. Формирование представления о субъектности человека

§1. Немного истории (в качестве вступления)

§2. Возможность выделения субъектности человека в качестве объекта исследования

§3. Феноменология субъектности человека

§4. Еще несколько слов о субъективности

В качестве вступления. На данный момент объектом психологического исследования являются свойства высокоорганизованной материи, под которой понимается мозг человека. Науками изучающими непосредственно мозг являются биология и медицина, так называемая «научная психология» сейчас выполняет при них обслуживающую функцию, пытаясь изучать свойства мозга опосредованно. Однако свойства, оторванные от материи, не имеют собственной объектности и, следовательно, не могут быть объектом изучения. Как, например, можно изучать упругость, вес или время реакции сами по себе? Можно установить степень упругости, измерить вес, определить время реакции, но изучать тут нечего. Свойство имеет характер следствия, но никак не причины. Наука же должна иметь дело именно с причиной, так как задача науки научиться контролировать следствия. Без самостоятельного объекта изучения психология не может быть наукой. Однако ни биология, ни медицина также не могут претендовать на роль наук, изучающих психику. Представление о психике как следствии деятельности мозга совершенно некритично. Оно не способствует ни правдоподобному описанию структуры психического дефекта, ни внятному объяснению причины его возникновения, ни предложению действенного механизма решения психических проблем. На фоне очевидного сползания человечество во мрак сумасшествия биология и медицина являют собой совершенное бессилие. Можно, конечно, уповать на будущие открытия этих наук, но я бы не стал этого делать. Никаких прорывных открытий здесь не будет, потому что мозг не является той самой высокоорганизованной материей, которая порождает психику. Проблема в неправильном доопределении понятия «высокоорганизованная материя». Высокоорганизованной материей является не мозг, а субъект. Соответственно, именно субъектность человека должна стать объектом изучения для того, чтобы можно было что-то понять в закономерностях формирования и функционирования его психики.

Первая часть.
Формирование представления о субъектности человека

§1. Немного истории

Основу представления о человеке, как о носителе субъектности заложил Ф.Достоевский, об этом, отчасти, моя работа «Основополагающее влияние…». Достоевский ясно и однозначно заявил мысль (основная мысль всех его работ), которая кратко сводится к определяющему влиянию совести человека над его своеволием. В основе человеческого существа, по мысли Достоевского, лежит чистое своеволие и человек, не без усилия, поначалу принимает его за свою истинную природу, но оказывается, в процессе реализации человеком своеволия это становится для него очевидным, что у его своеволия есть ограничение, есть некое предусловие, которое нарушать нельзя. В противном случае, человек попадает в почти мистическое пространство («в руки Бога живого») специфических мучений, разрушающих его естество.

И.Кант подошел к субъектности человека, но очень робко, кроме категорического императива, ничего. К своеволию, одной из основных характеристик субъектности человека, он даже не приблизился. Вся остальная европейская философия - есть только движение к Канту.

Все психические теории, основанные на эволюционной гипотезе Ч.Дарвина, к субъектности человека, а значит и психологии, никакого отношения не имеют. Лидером здесь выступает теория Леонтьева-Рубинштейна, большей бессмысленности придумать невозможно.

В психоаналитической теории, созданной З.Фрейдом, понятие "субъект" отсутствует, в ней нет даже места для данного понятия. Подробно обо всем этом я говорю в работе "Критика психоаналитической теории З. Фрейда".

Ж.Лакан попытался ввести понятие "субъект" в психоаналитический дискурс; как я уже говорил ни раз, без данного понятия теоретическое построение Фрейда выглядит почти абсурдным, но у него ничего не получилось. Строго говоря, и получиться не могло, поскольку, Лакан, элементарно, не доопределил данное понятие; что он имел ввиду, говоря "субъект" остается непонятным. По контексту, можно заключить, что субъект у Лакана "мерцающий", он может появится в нарциссическом самолюбовании, а может исчезнуть, если допустить критику своего изображения в зеркале. Лакан пытается ввести понятие "субъект" через понятие "субъект желания", но настаивая на том, что желание субъекта всегда есть желание Другого, отрицая тем самым наличие у субъекта собственной природы (имманентного критерия выбора), он фактически обнуляет субъектность человека. Возможность диссоциации понятий "побуждение" и "желание" Лакану недоступно; то, что только после санкции субъекта любое побуждение, в том числе и требование Другого (даже если в качестве Другого выступает Бог) становится его желанием, получая тем самым возможность реализации, Лакан не понял.

Хорошей иллюстрацией здесь может послужить работа российского психолога, последователя Локана, А. Тхостова “Топология субъекта (опыт феноменологического исследования)”. Развивая тезис о появлении объектности субъекта (“Я”) в месте его соприкосновения с непроницаемостью Иного, Тхостов говорит о возможности развития декартовой максимы “где мыслю — там и есть”.

“Вопрос в том, существую ли я там, где я испытываю эти ощущения (истинные ощущения или ложные не имеет значения — И.В.) или, в терминологии Декарта, ubi cogito — ibi sum (где мыслю — там и существую). Если признать, что место чувствования или место cogito это не место субъекта, а место его столкновения с иным, место его превращения в иное, лишь в виде которого он может замутиться, утратив прозрачность, то более точным было бы утверждение, что Я как истинный субъект существую там, где не мыслю, или я есть там где меня нет.” (4)

Вывод, напрашивающийся сам собой, состоит в том, что субъект (понятия «субъект» и «истинный субъект» представляются тождественными), предшествует мысли (сомнению, ощущению), которые он испытывает (в которых сомневается), а соответственно и существует независимо от них, как возможность сомнения (испытания). Однако Тхостов делает довольно неожиданный поворот и говорит о том, что «истинный субъект» есть пустота, ничто, то есть, субъекта как такового нет.

“Здесь мы сталкиваемся с весьма важным феноменом онтологии я-для-себя. Если поставить вопрос о том, что же останется в сознании, если исчезнут все точки сопротивления в виде эмоции, чувств, неудовлетворенных желаний, совести, вины, то мы снова столкнемся и исчезновением я-для-себя. Утрачивая сопротивление иного (неважно, где я с ним встречаюсь), сознание превращается в исчезающую “шагреневую кожу”, в “черную дыру” ничего.”(4)

Отсутствие в сознании субъекта иного объекта кроме самого себя не говорит об иллюзорности самосознания. Здесь уместно заметить, что у сознания всегда есть два полюса: у сознания всегда есть носитель (субъект), и у сознания всегда есть объект, о котором оно есть сознание. Причем, если отсутствие у сознания иного объекта кроме субъекта может быть мыслимо, то отсутствие у сознания носителя, то есть субъекта, совершенно невероятно.

§2. Cубъектность человека в качестве объекта исследования

Конгруэнтность понятий «человек» и «субъект» очевидна даже на уровне простой житейской интуиции. Ни у кого не вызывает сомнений факт субъективности человеческой природы: до объективного высказывания человеку дескать учиться и учиться, а субъективная точка зрения присуща кому угодно, а посему ничего не стоит. Так и говорят: «Ну, это очень субъективно!», — в том смысле, что хоть и от души, но можно проигнорировать. Характерно, что субъективность в общественном сознании отождествляется с «живым началом» в человеке: с его спонтанностью, непосредственностью и непредсказуемостью.

К субъективности человека относятся амбивалентно, с одной стороны, ожидают от нее всяких гадостей, но, с другой стороны, относят на ее счет и все экзистенциальные интенции. Интересно, что в общественном сознании понятия «человек» и «субъект» присутствуют именно как конгруэнтные, а не как тождественные: несоответствие человеческого в человеке – это одна из основных тем мировой культуры.

Наша субъективность – это единственный объект исследования, к которому мы имеем непосредственный доступ; весь остальной мир дан нам опосредованно кроме нас самих. Сами для себя мы есть непосредственная данность, и в этом смысле, исследователь совпадает с исследуемым объектом, что является искомым, но недостижимым состоянием в любой науке, кроме психологии.
Перед тем как приступить к исследованию субъектности человека, представляется целесообразным показать, что субъект в человеке присутствует.

Объектность субъекта в человеке, то есть, существование пространства априорного различения между субъектом и миром, является возможностью свободы человека, следовательно, свобода человека является доказательством существования собственной возможности — пространства априорного различения между субъекта и миром, или объектности субъекта. Ни о какой свободе человека не могло бы быть и речи, если бы субъект в человеке не обладал собственной объектностью, являясь частью или следствием чего бы то ни было.

NB. Под «свободой» в данном случае понимается существующая у человека возможность не делать то, что он делает.

Моя субъектность позволяет мне утверждать, что свобода есть соприродное мне состояние, так как я ассоциирую себя именно с состоянием свободы, а состояние зависимости отторгается мной как чуждое. Наличие во мне потенциала к свободному действию, доказывает существование собственной возможности, а именно моей субъектности, или субъекта во мне, что и требовалось доказать.

То же самое можно доказать несколько иначе. Когда я говорю, что я свободен и мне не нравится состояния зависимости, а состояния насилия я вообще не переношу, то я основываюсь на некой непосредственной чувственной данности, не нуждающейся в доказательстве. Остается только сказать, что субъектом мы и называем того, кому естественно неприятно состояние зависимости, а насилие вообще невыносимо.

По сути, самым строгим доказательством свободы человека, а значит и объектности субъекта, является непосредственный характер переживания человеком насилия.  Исходя из того, что насилие является непосредственным переживанием ограничения свободы, что представляется очевидным, можно заключить, что свобода является соприродным человеку состоянием, так как, именно невозможность реализации своей свободы человек переживает непосредственно, как таковой.

Доказательством объектности субъекта в человеке может служить невозможность исследования человека в качестве объекта. Перед такого рода исследованием стоит нерешаемая задача – точно определить объект исследования. И в этом смысле прав И. Кант, говоря, что объективный эксперимент в психологии невозможен: рыбу можно исследовать как предсказуемый объект, а человека как объект исследовать нельзя, потому что рыба является объектом для исследователя, а человек нет. Выводы, полученные при исследовании одной рыбы, можно перенести на всю популяцию, а выводы, полученные при исследовании одного человека, нельзя перенести не только на всех людей, но и на него самого в следующий момент времени. Таким образом, человек, с одной стороны, есть некая наиочевиднейшая данность, а, с другой стороны, он свободен в своей объектности, а значит априорно свободен, что, строго доказывает его субъектность.

Безусловно, невозможность увидеть субъекта в человеке может предоставить повод для сомнения в его присутствии. Но не все, что существует мы можем увидеть. Многое из того, что мы называем объективной реальностью, обнаруживается нами только по производимому действию. Так, например, мы имеем возможность ощутить радиоволны только с помощью соответствующих приборов. Точно также и субъект может быть обнаружен по специфической реакции человека. Возьмите, например, и скажите своему коллеге, что он ничтожество, или лучше плюньте ему в лицо, и вы увидите субъекта во всей красе. Что, собственно, произошло, откуда столько агрессии? Что страшного в том, что немного слюны попало на щеку? Страшного, кажется, ничего нет, но двести лет назад вас бы затаскали по дуэлям, да и в наше время вы гарантировано приобретете себе врага на всю жизнь со всеми вытекающими последствиями[1]. А происходит это потому, что оскорбление является символическим отрицанием субъектности человека - человека как конечной причины своих действий. Данное отрицание, как раз и задевает субъектность человека. Чем отличается ситуация, когда вас толкнули и извинились от ситуации, когда вас толкнули и не извинились. Воздействие на ваше тело одинаковое, а реакция ваша разная. В первом случае за вами признают конечную причинность (субъектность), то есть, возможность адекватного ответа, а во втором случае вам как бы говорят: “Вы не посмеете ответить. Вы для меня не причина для беспокойства”. Каждый человек на поверку оказывается конечной причиной своих действий и на отрицание этого каждый человек реагирует крайне болезненно. Таким образом, для того чтобы увидеть действие, производимое субъектом достаточно отнять у человека возможность быть конечной причиной своих действий.

§3. Феноменология субъективности.

Исследование субъективности, которой так богата наша человеческая жизнь говорит о существовании и самого субъекта: какая же может быть субъективность без субъекта. Приведенные ниже аподиктические утверждения, именно в силу своей аподиктичности, могут служить доказательством существования субъекта как особой реальности в человеке.

— Собственное онтологическое присутствие представляет собой априорную различенность мира на субъекта и все остальное.

NB. Собственное онтологическое присутствие – это самосознание субъекта, сознание субъектом своего самосуществующего присутствия.
Понятия «человек» и «субъект» конгруэнтны, но не тождественны. С одной стороны очевидно, что есть я и весь остальной мир, но с другой стороны, границы данного деления не очевидны и изменчивы. С одной стороны, есть: моя страна, мой город, моя квартира, мое тело, моя психика, но я другой стороны, есть я — сам по себе; потому что я не есть: ни моя страна, ни мой город, ни моя квартира, ни мое тело, ни моя психика, ни что другое на что я смог бы указать как на себя. Я не есть ни что из того, на что я могу показать, как на себя, но я есть тот, кто может указать на что-то как на себя, если это что-то поможет мне быть самим собой.

Человек находится в отношении со всем, на что он может указать как на себя, кроме самого себя. Тот, на кого человек не может указать как на себя, потому что он является им, — и есть субъект, то есть, человек как таковой.

— Собственное онтологическое присутствие (субъектность человека) — есть некая неделимая цельность. В своем самосознании человек является себе простым объектом, в том смысле, что он не имеет от самого себя никакой внутренней жизни.

Понятия «субъект» и «человек» конгруэнтны, но не тождественны. С одной стороны, я являюсь для себя сложно структурированным непознанным объектом, требующим от меня своего постоянного изучения. С другой стороны, я являюсь исследователем самого себя, непосредственно сопряженным с истиной о себе самом, являющейся мне предчувствием правильного результата исследования. Таким образом, я существую для себя как непознанный для исследования объект, но объект, истина о котором предопределена еще до начала исследования, и который будет только таким, каким я его предчувствую, будучи сопряженным с истиной о себе самом.

— Собственное онтологическое присутствие неизменно, в том смысле, что в течении человеческой жизни его субъектность остается низменной.

Субъектность человека самоидентична — является неким субстратом, остающимся неизменным в человеке при всевозможных трансформациях его “Я”.
Человек меняется, а субъект, нет. Кем я только не был в своей жизни, кем я только не буду; изменения моего тела и моей психики иначе как радикальными не назовешь, но при этом в моем существовании никогда не было прерыва самоидентичности. Неизменным остается тот, кто рефлексирует необходимость изменения своих реакций и пытается управлять всем тем, на что он может указать как на себя. Я, очевидно, и есть тот неизменный, который редко бывает доволен самим собой.

— Субъектность человека тотальна, - присутствует одновременно вся и в законченном виде, и как таковая не может быть больше или меньше, лучше или хуже.

Все люди разные – это факт неоспоримый, но главным образом, очевидный. Все люди одинаковые – этот факт не так очевиден, но оспорить его не так-то просто. Какие бы разные не были люди, в каждом без труда обнаруживается хозяин своего мира, дурь которого преодолеть достаточно сложно. «Хозяин» может быть поумнее, поглупее, совсем «дикий», но интенция быть абсолютным хозяином в своем мире у всех людей одинаковая. Все люди с разным успехом играют главную роль в своем спектакле неизвестного режиссёра под названием «Я хозяин своего мира». Спектакль у всех один и тот же; отличаются только декорации, постановка и кассовые сборы.

— Собственное онтологическое присутствие самоосновно, в том смысле, что оно совпадает со своей возможностью и не нуждается для того, чтобы “быть” в каком-либо “внешнем” себе (объективном) факторе. Как “самоосновное” собственное онтологическое присутствие беспричинно, оно есть не “потому что”, а “просто так”. Так, например, для достижения состояние сытости нужно поесть, а для того, чтобы пережить себя как такового ничего не нужно.
Человек может пережить себя как такового, например, в акте своеволия, нравственности или творческом акте. Творчество доступно не каждому человеку, а своеволие каждому.

Какое дополнительное основание нужно для своеволия? Никакого! Что может быть более неизменным, чем своеволие? Ничего! Неизменность всегда предполагает самоосновность. В этом смысле, интересно, что понятие «своеволие» и понятие «абсолютное своеволие» тождественны: своеволие может быть только абсолютным, а значит – неизменным, а значит — самоосновным.

Человека от животного отличает наличие субъективного пространства, у животного такого пространства нет. Но субъективность – это не хаос; субъективное пространство – это возможность для своеволия, возможность, в основании которой субъектность человека. Если присмотреться к субъективности, можно без труда обнаружить упертый взгляд говорящий: «А, я сказал – городу быть!».  Вот так, ни с того ни с сего, «быть» и все тут. И ведь стоит город то, и самолеты летают, и искусственное сердце работает! Своеволие не просто самоосновно, — основание своеволия позволяет человеку быть творцом своего мира.

— Субъектность человека - есть конечная причина его собственных желаний. И, в этом смысле, желания человека первичны по отношению к возможности своей реализации (следовательно, желания человека не связаны возможностью собственной реализации).

Для внешнего наблюдателя, субъективность — непредсказуемое явление. Заранее сложно предположить будет ли ужинать даже близкий тебе человек, чего уж говорить о человеке, которого ты совсем не знаешь.  И это все потому, что желания человека никак не связаны с его потребностями. Потребность может стать желанием, а может и не стать им. Для того чтобы потребность человека стала его желанием он должен выдать ей свою санкцию, без данной санкции потребность желанием не станет.

Желания человека всегда идеальны, в том смысле, что возникают как бы из ничего, как поется в песне: «Все начинается с мечты…». Человек думает над возможностью реализации своего желания после того как оно возникло. Благодаря именно такой последовательности человечество добилось всех благ цивилизации: сначала мечта о полете – потом самолет; сначала желание управлять своей жизнью и смертью – потом медицина и т.д.

Конечно, не каждый человек творец, но в каждом человеке есть творец: не все мечты могут быть реализованы, но мечтать может каждый человек.

— Человек есть конечная причина собственных действий, у человека есть принципиальная возможность не делать того, что он делает: данную возможность дает человеку его субъектность.

Человек не является субъектом как таковым (чистым субъектом), но субъектность присутствует в каждом человеке, как предощущение своей истинной природы. Являясь по природе субъектом, человек всегда делает то, что хочет: своеволие является природой и Бога (чистого субъекта) человека («связанного» субъекта): но, в отличии от чистого субъекта, своеволие человека редко когда оставляет его довольным собой.

Непосредственная реализация своей субъектности большая проблема для человека.

— Самоосновность субъектности человека необходима — обладает возможностью для поддержания самой себя. Необходимость самоосновности субъектности человека является миру его волей (воля человека — есть явление миру его субъектности.

Наблюдая явление воли, обычно говорят: «Человек уперся». Очень характерно, что понятие «уперся» равноправно и по отношению к дураку, делающему глупость с упорством достойным лучшего применения, и по отношению к умному, создающему в мучениях нечто невероятное, наперекор господствующему мнению скептиков.

Самоосновность волевого усилия человека лучше всего видна, когда в ее основании лежит ошибочное представление человека о реальности. Когда человек ценою своей жизни пытается проломиться через законы природы, более всего видно, что в основании его усилия лежит чистая субъективность: субъективность, имеющая в основании только самое себя. А неисправимость дурака более всего подходит для доказательства необходимости его самоосновности.

Творчество не такое иллюстративное доказательство самоосновности субъекта: конечно, творец создает новое — никогда до него не бывшее и без него никогда не появившиеся бы на свет, но он действует в соответствии с законами природы, а дурак игнорирует законы природы в его тупом упорстве своеволие является в чистом виде.

— Субъектность человека определяет своим присутствием настоящее, являясь точкой отсчета его прошлого и его будущего.

Кроме субъектности человека, сам человек – есть некий перманентный процесс. Только субъектность человека остается неизменной в этом потоке перманентного изменения, именно благодаря своей субъектности человек может рефлексировать, как наличие самого процесса самое себя, так и его перманентность. Кроме субъектности человека ничто в человеке не может быть точкой, разграничивающей настоящее и будущее этого процесса; процесс человека происходит всегда только в настоящем. Настоящее – это перманентный процесс; разделить данный процесс на прошлое и будущее можно только искусственно в точке рефлексии субъекта.

Прошлое – это нужное человеку представление о себе и мире; будущее – это нужное человеку представление о себе и мире. Вне представления человека существует только настоящее. У настоящего, конечно же, есть и прошлое, и будущее, хотя без рефлексирующего субъекта у настоящего нет ни прошлого, ни будущего.

Человек – это тоже рефлексируемый субъектом процесс. Можно сказать, что человек - это процесс, с которым ассоциирует себя рефлексирующий субъект, процесс в котором субъект заинтересован, к которому не может остаться безучастным. Человек – это процесс, который субъект называет собой.

— Субъектность человека определяет своим присутствием центр его мира, являясь, тем самым, точкой отсчета координат пространства.

В мире, где нет человека — нет и пространства.

Пространством наполнено представление человека об окружающем его мире, в самом мире пространства нет. Пространство может быть только субъективным, то есть – только воспринимаемым человеком. Без рефлексии наличия пространства нет и самого пространства: вода есть, воздух есть, земля есть, космос есть, а пространства нет.

Субъект всегда в центре своего мира: мир всегда располагается вокруг субъекта.

Человек – это особое пространство для субъекта: при желании он может заполнить его полностью и тогда оно исчезнет. Не с каждой точкой своего тела субъект себя одинаково ассоциирует: волосы ему могут быть ближе, а гениталии дальше, а может быть и наоборот.

— Субъектность человека – это существующая у человека возможность принятия собственного онтологического решения, возможность выбора между бытием и небытием.

В жизни человека всегда присутствует потенциальная возможность принятия решения, определяющего дальнейшее течение его жизни.
Перед человеком часто стоит следующая дилемма — правильный выбор невозможен, по причине принципиальной недостаточности информации, но выбор должен быть сделан с необходимостью. Данное противоречие преодолевается человеком в решении «на авось», то есть – произвольным выбором с предустановленным позитивным результатом. Возможностью решения «на авось» выступает субъектность человека, которая, в ситуации неочевидного выбора, является его иррациональной уверенностью в способности управлять случаем.

Человек существует в субъективном пространстве, то есть – в пространстве представленного им мира. В субъективном пространстве любое решение человека будет субъективным, так как представление о мире человек формирует для удобства своего существования. Это не означает, что субъективное решение лишено объективности и всегда неверно; представление человека о мире может совпадать с миром, о котором оно есть представление, в этом случае субъективный выбор человека может быть правильным.
Человек, в отличии от любого другого живого существа, имеет принципиальную возможность не делать то, что он делает. Присутствие данной возможности означает перманентность выбора человеком того, что он делает, а значит и перманентность принятия им соответствующего решения, потому что выбор – это решение.

§4. Еще несколько слов о субъективности.

Каждый человек субъективен, при этом каждый человек субъектен, что придает его субъективности объективный характер.

Субъективность человека — это возможность созидать свой мир из ничего из своей субъектности. Данная возможность у всех людей есть, но у всех людей разная: чей-то мир оказывается более привлекательным для других, чей-то менее; чей-то более жизнеспособным, чей-то менее.
Каждый человек живет в своем субъективном пространстве, которое есть сформированное им представлении о мире.

Представление о субъективности коррелирует с представлением об универсальности человеческой природы, о субъектности человека.
Субъективность имеет в основании абсолютное своеволие (субъектности человека). Именно поэтому представление о мире, созданное человеком, может быть сколь угодно экзотичным; именно поэтому «субъективное» часто означает «безапелляционное».

Субъективность – как солнечный свет, может меняться количественно, но не качественно: ее может быть больше или меньше, но она не может быть лучше или хуже.

Для человека собственная субъективность – неотторгаемая данность: невозможно лишить человека субъективности или как-то повлиять на данную возможность.

Субъективность не означает «хаотичность». В субъективности человека есть имманентная цель. Благодаря возможности создавать мир по своему желанию человек всегда оказывается его хозяином.

Явление субъективности можно разделить на две сложно сочетаемые темы. Человек, с одной стороны, противопоставлен другому человеку, с другой стороны, тождественен ему. Другой человек для человека парадоксальным образом и средство для реализации своей социальной исключительности и цель данной реализации. Человек тратит огромные ресурсы для добывания символов своей социальной исключительности, но сами символы он произвести не может; символы социальной исключительности человека, с необходимостью, производит другой человек. Человек может успокоиться по поводу своей социальной исключительности, почему то, только после добровольного ее признания другим человеком.

Проблема, которой занимается психоанализ, состоит в априорном характере исключительности, которую человек стремится получить от другого человека. Человеку мало, чтобы другой признал его превосходство над собой, другой должен добровольно признать его априорное превосходство над собой.
Есть только одна универсальная (предсказуемая) для всех людей психическая реакция – никто из людей не выносит оскорбления.

NB. Оскорбление представляет собой свернутый в символ текст, в котором один человек говорит другому, что тот по отношению к нему не является конечной причиной своих действий. Если данный символ доходит до адресата, то он с необходимостью реагирует так, чтобы восстановить свою конечную причинность (субъектность). Восстановление происходит с необходимостью, но часто тоже в символическом виде.

Для понимания природы человеческой субъективности нужно заметить, что в тексте оскорбления уничижающий акцент делается именно на неспособности человека действовать правильно, игнорируя страх уничтожения. Так как, страх является полезной ориентировочной реакцией, к которой, по определению, человеку нужно прислушиваться, текст оскорбления должен оставлять его равнодушным, но, по факту, такого не происходит: реакцию человека на подозрение в своей неспособности быть конечной причиной своих действий можно назвать рефлекторной.

Важно отметить, что человек не может не реагировать на оскорбление. Даже если он играет невротическую роль «покорного» и ему нужно бы покорно сносить оскорбления он не может не реагировать. Я уже отмечал где-то, что все невротические сценарии разваливаются одним и тем же способом, — самолюбие не выдерживает нагрузки уничижения и рефлекторная агрессия прорывается в сознание.

Необходимым характером реакции на оскорбление субъектность человека как бы говорит о своей неподконтрольности страху, что человек является именно конечной причиной своих действий и может, если захочет, действовать совершенно произвольным образом. Важно, опять же, отметить универсальность и рефлекторность данной реакции.

Реакция на оскорбление есть всегда, но не всегда она является в виде непосредственной агрессии, часто она принимает символическую форму. В этом случае оскорбленный демонстрирует обидчику символ своей априорной социальной исключительности, говоря тем самым: «Да, я подавлен страхом, но победить ты меня не сможешь никогда, потому что ты животное (недочеловек), а я особенный человек (избранный (Богом), инакий (не от мира сего), Бог)!» Как правило, в качестве символа априорной социальной исключительности выступает видимое отсутствие реакции на оскорбление. Родители, наставляя свое драгоценное чадо, так и говорят ему: «Не отвечай на хамство, будь выше!»

Проанализировав структуру и особенности человеческой субъективности можно предположить, что человек является — центром мира и его конечной причиной, то есть – Богом. При этом очевидно, что не смотря на все божественный потенциал человек в своем обычном состоянии Богом не является.

Потенциальная возможность быть Богом есть у человека, но ее непосредственная реализация – это дело для человека почти невозможное.