Содержание:ВведениеПервая часть — «Основная посылка»Вторая часть — «Пространство различения между субъективной реальностью и объективной реальностью природы.»- §1 Понимание человеком объективной цели своей деятельности — есть процесс преодоления им пространства различия, пролегающего между ним и объективной реальностью природы.
- §2 Пространство различения субъективной и объективной реальностей в явлении сосуществования объективной реальности природы и мира сотворенный человеком.
- §3 Явление самоосновности человека в ряде сугубо “человеческих” феноменов.
Третья часть — «Определение истинной цели деятельности человека через разрешение парадокса предустановленного выбора.»- §1 Разрешение парадокса «предустановленного выбора».
- §2. Доопределение “натуры” человека самоосновностью онтологического присутствия.
Четвертая часть — «Принципиальная схема деятельности человека.»Введение. Данная статья посвящена решению простого, по сути, вопроса: необходимо показать, что поведение животного и деятельность человека — понятия принципиально отличные.
Интуиция подсказывает, что строительство птицей гнезда или берлоги медведем не равнозначно строительству дома человеком и, тем более, не равнозначно построению им храма Василия Блаженного. Цель данной работы — развернуть эту интуицию в логически непротиворечивый конструкт.
Работа подобного рода наталкивается на существенное и вместе с тем характернейшее затруднение, связанное с особенностью используемых нами языковых конструкций
[1].
Доказательство принципиального отличия деятельности человека от поведения животного основывается на том, что человек является самоосновной онтологической единицей, а животное нет. Но, оказывается, что все используемые нами языковые конструкции “уже” имплицированы самоосновностью. Для описания природы мы вынуждены пользоваться самоосновными конструкциями, потому что других у нас просто нет; но, это совершенно неправомерно по отношению к природным реалиям.
Уже то, что мы даем животному название и этим самым выделяем его как такового из природного контекста, является неправомочным актом, — реальное выделение животного из привычной для него среды обитания приведет к его гибели. Животное может рассматриваться только как “растворенное” в природном единстве. Между животным и средой обитания нет зазора, и, в этом смысле, даже такая простая фраза как “пришла осень, и птицы улетели на юг ” — является некорректной. Перелет птиц и есть осень; он является таким же “элементом”
[2]осени, как: опадание листьев, уменьшение среднесуточной температуры, уменьшение продолжительности светового дня и т. д. Говоря “птица вьет гнездо”, мы предустанавливаем, что в период строительства гнезда птица и гнездо — это разные вещи. Уже самой фразой допускается свобода птицы от гнезда, как будто она может вить гнездо, а может и не вить его, передохнуть сезончик.
Доказывая принципиальное отличие деятельности человека от поведения животного, я испытываю примерно такое же затруднении, какое испытывал бы адвокат, которому нужно доказать невиновность своего подзащитного в убийстве собственной жены, называя его при этом в своей речи перед присяжными убийцей собственной жены.
Не имея возможности отделить животных от себя, мы можем отделить себя от животных, попытавшись понять, что именно мы делаем, когда делаем что-то.
Первая частьОсновная посылка.В основании данной работы лежит утверждение, согласно которому человек представляет собой самоосновную реальность, не выводимую откуда бы то ни было и не сводимую к действию природных механизмов. Соответственно, в мире допускается две сосуществующие реальности: объективная реальность природы и субъективная реальность человека.
Состояние самоосновности переживается человеком как возможность априорного своеволия. “Априорное” в том смысле, что возможность своеволия является исходным, а не искомым состоянием субъекта. Возможность своеволия — и есть то специфическое удовольствие, которое является истинной целью деятельности субъекта.
“…
Ведь глуп человек феноменально. То есть он хоть вовсе не глуп, но уж зато неблагодарен так, что поискать другого, так и не найти. Ведь я нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагодарной, или лучше сказать с ретроградной и насмешливою физиономией, упрет руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного маху, ногой, прахом, единственно с той целью, чтоб все эти логарифмы отправились к черту и чтоб там опять по своей глупой воле пожить! Это еще ничего, но обидно то, что ведь непременно последователей найдет: так человек устроен. И все это от самой пустейшей причины, об которой бы, кажется, и упоминать не стоит: именно от того, что человек всегда и везде, кто бы он ни был, любит действовать так, как хотел, а вовсе не так как повелевает ему разум и выгода, хотеть же можно и против собственной выгоды, а иногда и положительно должно (это уж моя идея).”(Ф.М.Достоевский “Записки из подполья” гл.1 “Подполье” §7).
Животное — не является субъектом, соответственно, о деятельности животного как таковой строго говорить нельзя, так как, отсутствует тот, кто делает.
“…
с муравейника достопочтенные муравьи начали, муравейником, наверно, и кончат, что приносит большую честь их постоянству и положительности. Но человек существо легкомысленное и неблаговидное и, может быть, подобно шахматному игроку, любит только один процесс достижения цели, а не саму цель. И, кто знает (поручиться нельзя), может быть, что и вся то цель на земле, к которой человечество стремится, только и заключается в одной этой беспрерывности процесса достижения, иначе сказать — в самой жизни, а не собственно в цели, которая, разумеется, должна быть не что иное, как дважды два четыре, то есть формула, а ведь дважды два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти. Одним словом, человек устроен комически; во всем этом, очевидно, заключается каламбур. Но дважды два четыре — все-таки вещь пренесносная. Дважды два четыре — ведь это, по моему мнению, только нахальство-с. Дважды два четыре смотрит фертом, стоит поперек вашей дороги руки в боки и плюется. Я согласен, что дважды два четыре превосходная вещь; но если уже все хвалить, то и дважды два пять премилая иногда вещица.”
(Ф.Достоевский “Записки из подполья”, часть 1 “Подполье”, гл. 9)
Любое животное является таким же абсолютно предсказуемым процессом природы как, например, река или дерево. Мы же не можем сказать, что дерево делает тот природный процесс, который мы называем деревом. Между деревом и развитием дерева нет зазора. Строго говоря, деревом мы называем дление определенного природного явления, а не его дискретные состояния. Мы можем зафиксировать определенный момент данного явления у себя в голове, на картине или фотографии. Но, назвать изображенное на фотографии деревом мы можем только в том случае, если знаем, что фотография отобразила именно дление природного явления. Если же это не так, и изображенное является искусно сделанной бутафорией, то мы скажем, что это не дерево, а бутафория, опять же имея в виду дление определенного природного процесса (бутафория, как и дерево, есть определенный природный процесс).
Животное является таким же длением природного явления, как и дерево; в этом смысле, гнездо, построенное птицей, как и листья на дереве, являются определенным моментом этого дления. Строго, природное явление, которое мы незаконно называем «сорока», называется «сорочья жизнь». В этой «жизни» сорока не является субъектом, ее как таковой нет, соответственно, нет и продукта ее деятельности. Другое дело, что мы хотим видеть в ней субъекта, и неосознанно реализуем наше желание, наделяя ее свободой выбора.
Вторая частьПространство различения между субъективной реальностью и объективной реальностью природы.Во второй части я покажу наличие пространства различения между субъективной и объективной реальностями.
«
Кант выявил вневременной, то есть независимый от смены состояний, от прогресса, от знания, внемыслительный характер самой бытийственой основы человеческого существования, или нравственности, поскольку нравственность есть обобщенная, или выделяющая, характеристика существования человеческого феномена как такового….мы всегда внутри тавтологии нравственности…Никакой прогресс цивилизации, прогресс науки и техники, не имеет отношения к узнаванию себя в качестве человеческого существа. Узнавание тавтологично. Мы узнаем себя вне времени в том смысле, что узнавание относится к тому, внутри чего нет смены состояний и последовательности их.Между Я и «существую» нет интервала…Внутри нельзя ничего посадить, нельзя расчленить, нельзя вообразить никакой смены и последовательности ego cogito и ego cum.» (Мамардашвили. 1997)
[1]§1 Понимание человеком объективной цели деятельности — есть процесс преодоления им пространства различия, пролегающего между ним и объективной реальностью природы.
В процессе человеческой деятельности реализуется не объективная цель этой деятельности, а ее субъективное понимание. Цель деятельности существует только как понятая человеком и только в таком качестве реализуется.
Процесс понимания с необходимостью имеет предпосылкой — непонимание, преодоление которого и есть, собственно, процесс понимания. Между человеком и объективной целью его деятельности пролегает полоса непонимания или, другими словами, полоса отсутствия(!) понимания. Данной «отсутствие» — это явление пространства различения человека и объективной реальности природы.
В процессе своей деятельности человек реализует субъективную цель, то есть объективную цель, понятую им “по-своему”. Особенно хорошо справедливость данного тезиса видна при решении человеком проблем межличностного взаимодействия.
Иллюзия того, что правильное понимание имеет объективную природу, может сложиться в силу того, что объективная реальность, трансформируемая человеком в процессе своей деятельности, предъявляет субъекту определенные требования, в качестве условия своей трансформации. Выступая в роли жесткого критерия правильности понимания, требования трансформируемости создают иллюзию того, что и само понимание должно быть объективным с необходимостью. Это, однако, неверно, так как понимание может быть и неправильным — нереализуемым в объективной действительности. А то, что узнать ошибочно понимание или нет, можно только после попытки его реализации, говорит о том, что не только неправильное понимание, но и правильное понимание имеет субъективную природу.
Говоря о принципиально субъективном характере процесса понимания, необходимо акцентировать внимание на том, что субъективность понимания не означает его хаотичности. Другими словами, понимая что-либо “по-своему”, человек имеет на то свои основания, игнорировать которые не представляется возможным. Особенно хорошо это видно при решении человеком проблем своего межличностного взаимодействия.
Как показывает психоаналитическая практика, даже самая абсурдная установка индивидуума несет функцию защиты, являясь возможностью вытеснения им своих патогенных переживаний. Это позволяет говорить о том, что даже заранее нереализуемая цель деятельности субъективно целесообразна. Акцент в данном случае стоит на том, что неправильное понимание не есть “плохое” понимание: из того, что понимание нереализуемо в объективной действительности не следует отсутствие в нем субъективных оснований.
§2 Пространство различения субъективной и объективной реальностей в явлении сосуществования объективной реальности природы и мира сотворенный человеком.“
Жить — разве это не значит желать быть чем-то другим, нежели природа? Разве жизнь не состоит в желании оценивать, предпочитать, быть несправедливым, быть ограниченным, быть отличным от прочего? Если же предположить, что ваш императив “жить согласно с природой” означает, в сущности, то же самое, что “жить согласно с жизнью”, то каким же образом вы не могли бы этого сделать? К чему создавать принцип из того, что сами вы являете собою и чем вы должны быть” (Ф. Ницше)
[2]Представляется возможным говорить об одновременном и независимом сосуществовании мира, созданного человеком, и мира природы. Данные миры, принципиально отличаясь друг от друга, существуют как бы “параллельно”, разделенные собственным усилием человека. Принципиальным отличием этих миров является их возможность к самосуществованию. Природа, очевидно, не нуждается для своего существования в помощи человека, тогда как мир, созданный человеком, сам существовать не может. Если мысленно убрать человека из сотворенного им мира, то, очевидно, что природа постепенно ассимилирует созданное человеком, воссоздаст исходное единство своих взаимосвязей.
Несмотря на то, что мир, сотворенный человеком, сам существовать не может, он существует, и мы не можем игнорировать некого парадокса сосуществования противоположностей: природы и мира, сотворенного человеком. Сады цветут зимой (в оранжереях), вода орошает безводную пустыню, тигры катаются на кабанах (в цирке), корабли плавают через ледовые поля, и в хоккей на льду играют летом и т. д. Таким образом, мы должны констатировать и возможность сосуществования данных противоположностей. И очевидно данной возможностью является собственное усилие человека. Мир, сотворенный человеком, целиком основан на его собственном усилии, без которого он существовать не может.
Было бы не правомерно говорить о противопоставлении собственного усилия человека природе. Орошение пустыни основано скорее на стремлении человека к утверждению своего представления о том, как “должно быть”, нежели на желании сделать назло природе. Деятельность человека именно самоосновна, то есть, независима от давления на него всяческих природных очевидностей; его цели всегда избыточны и даже аномальны по отношению к окружающим природным реалиям.
§3 Явление самоосновности человека в ряде сугубо “человеческих” феноменов.1.
Страх перед смертью – переживание возможности собственного отсутствия.(Кириллов Петру Верховенскому) “
Я хочу лишить себя жизни потому, что такая у меня мысль, потому что я не хочу страха смерти, потому…потому, что вам нечего тут знать…” (Ф.Достоевский “Бесы”, часть 2, гл. 6)
Страх перед смертью может быть удовлетворительно представлен как переживание возможности собственного отсутствия. Человек боится смерти, как возможности собственного исчезновения. Опасность смерти звучит примерно так: “Меня НЕТ. Всё есть, а меня НЕТ”; или так: “Если я исчезну, то мир не изменится”.
Характерно, что страх смерти определяет жизнь живого человека. В этой связи, возникает вопрос о возможности опыта собственного отсутствия. С одной стороны, этот опыт очевиден, как основание страха перед смертью, а, с другой стороны, опыт собственного отсутствия невозможен, в существовании конкретного человека не может быть пробелов.
Представляется верным, что возможностью для переживания собственного отсутствия является “несвязанное присутствие” субъекта, то есть одновременное и независимое сосуществование субъективной и объективной реальностей. Сосуществование двух реальностей и дает человеку возможность заглянуть в ничто.
2.
Человек как носитель того, чего в природе быть не может.Переживание “отсутствующего присутствия”, переживание того, что не существует в природе, может быть продемонстрировано на целом ряде “человеческих” феноменов.
— Как, например, можно переживать тишину или бояться будущего? Строго говоря, тишины, или отсутствия звука, в природе не существует (в природе вообще нет никакого отсутствия). Как же можно слышать (переживать) отсутствие звука? Невозможно. Однако мы слышим (переживаем) тишину. Данное противоречие решится, если рассматривать “тишину” как отсутствие определенного звука. В этом смысле человек выступает одновременно и как носитель отсутствующего в природе звука (носитель отсутствующего присутствия), и как свидетель данного отсутствия.
— В аналогичной роли человек выступает как носитель страха перед будущим. С одной стороны, будущее еще отсутствует, а с другой стороны, оно уже присутствует как причина страха. Данное противоречие разрешается, если рассматривать будущее как отсутствие определенного события, отсутствие которого и переживается человеком. Человек в данном случае также выступает в роли носителя отсутствующего присутствия.
— Человек способен производить самосуществующие (автономно существующие) вещи. Тенденцию к созданию самосуществующих вещей можно без труда назвать одной из основных детерминант человеческой деятельности, и если пока не удалось создать «вечный двигатель», то стремление к его созданию, в той или иной форме, никогда не покидало человечество. Однако очевидно, что в природе нет самосуществующих элементов. Природа есть некое единство, тотальная взаимообусловленность. Любой элемент природы может рассматриваться как таковой, только будучи “растворенным” в окружающей действительности, о чем я уже говорил во введении. Никакой из элементов природы не может стать источником принципа “самосуществования”. Тем не менее, человек может каким-то образом создавать самосуществующие вещи и, очевидно, только этим и занимается. Можно предположить, что принцип “самосуществования”, реализуемый человеком в своей деятельности, есть экспликация самоосновности, присущей человеку как таковому.
— Говоря о сугубо человеческих феноменах нельзя не вспомнить, открытую Кантом, закономерность восприятия человеком окружающего мира. Пространство и время выступают в качестве предустановленной формы восприятия, но ни пространства, ни времени в объективной природе нет и быть не может.
Ничто в природе не отличается и не может отличаться от самого себя, поэтому в природе не может быть времени. Как я уже говорил выше, то, что мы воспринимаем в качестве природного объекта, на самом деле, есть единый природный процесс, внутри которого принципиально отсутствует «до» и «после».
Объективная реальность есть тотальное присутствие, в нем невозможна пустота, соответственно, в нем невозможно пространство. В природе все заполнено, никакие «между» в ней невозможны. Строго говоря, в природе нет, и не может быть никаких отдельных объектов, между которыми возможно пространство. Только в субъективном восприятии мир приобретает дискретные содержания, между которыми существует пространство. Эта же дискретность, порождает и время, как особую форму жизни рожденного восприятием содержания.
К слову сказать, никаких событий в природе также нет и быть не может. Событие, это то дискретное содержание, которое рождается в процесс индивидуального восприятия мира. Природа есть тотальная непрерывность, никакие прерывы в ней невозможны.
Представляется верным, что именно самоосновность человека является причиной появления в мире дискретных содержаний. Человек бессознательно эксплицирует собственную самоосновность в мир в процессе его восприятия, в результате чего в мире появляется падающий лист и птица, вьющая гнездо.
Психологам этот тезис должен быть понятен как никому другому. Экспликация человеком своей самоосновности в мир в процессе его восприятия и проекция человеком в мир своей невротической продукции – процессы, по сути, тождественные. В этом смысле, экспликацию самоосновности можно назвать онтологической проекцией.
